что за организация сорок сороков
Андрей Кормухин: «Спасаться нужно “бандой”»
Беседа с координатором движения «Сорок сороков»
1 июня исполнилось два года общественному движению «Сорок сороков». За это время оно объединило более 10 тысяч человек и стало без преувеличения одним из самых влиятельных в православной среде. Что позволило движению получить такое широкое признание, какие цели оно перед собой ставит – об этом и многом другом рассказал координатор движения «Сорок сороков» Андрей Кормухин:
Выйти за ограду
– Движение появилось в 2013 году, а это говорит о том, что оно, видимо, родилось как ответная реакция на информационную кампанию по дискредитации Русской Православной Церкви 2012 года?
– Да, именно так. Когда начались информационные атаки на Патриарха, произошел скандал с «Pussy Riot», стало понятно, что пришла пора православным христианам выйти наконец за ограду храма и встать на защиту своей веры.
Кризис сознания, когда Православие считается чем-то периферийным для жизни страны, мы еще не преодолели
Вы помните, какие были скандалы, когда был представлен проект курса православной культуры в образовательных учреждениях? Все средства массовой информации тогда разразились фразочками: «Церковь опять лезет в воспитательную область!». Но ведь на самом деле никто этот курс не навязывал. Просто хотели донести, что наша страна имеет православный фундамент, православную историю всех побед, а теперь мы всё это теряем. Даже в Великой Отечественной войне мы победили, потому что проснулся национальный дух. Когда мы осознали, что мы воюем не с немцами, не с фашистской коалицией, а со злом, тогда эта великая Победа и стала возможна. Сейчас уже раскрываются исторические факты, как во время войны Сталин обращался к людям не «товарищи», а «братья и сестры», как открывались храмы. Просто стало понятно, что химерой нельзя победить. Эта химера в итоге в 1990-м году и рухнула, когда опять, отказавшись от Православия, пыталась загнать людей в коммунистический проект. Времена атеистической власти давно прошли, но кризис сознания, когда Православие считается чем-то периферийным для жизни страны, мы еще не преодолели. Почему мы должны постоянно оправдываться за свое мировоззрение, за свою активность? «Сорок сороков» – наша попытка преодолеть этот кризис. Мы решили стоять на защите православных ценностей и будем стремиться сохранить Россию такой, какой нам оставили ее наши православные предки, – с ее тысячелетней историей и культурой.
Как складывался пазл
– Расскажите, с чего движение начало свою деятельность.
– В 2013 году, на заре нашего развития, мы видели себя, прежде всего, защитниками строительства новых церквей, возводимых по программе «200 храмов». Со многими ребятами, которые стояли у истоков движения, мы познакомились как раз на мероприятиях, связанных с защитой строительных площадок. Была ведь жуткая атака на эту программу, причем она была спланирована и очень хорошо финансировалась. Когда мы увидели единомышленников, поняли, что нужно действовать. Поначалу хотели делать это точечно – выбрать какой-нибудь один храм и защищать его строительство. В итоге на сегодняшний день мы помогли в той или иной степени 15 православным общинам Москвы обрести свои храмы. И эта деятельность продолжается.
– Движение «Сорок сороков», можно сказать, ворвалось в информационное пространство и православный мир. Всего за два года в него вступили уже 10 тысяч человек…
– Мы не связываем это с какими-то нашими талантами или организаторскими способностями. В большей степени мы развивались по воле Божией и не благодаря чему-то, а вопреки. Когда у нас всё рушилось, когда казалось, что невозможно что-либо сделать, вдруг пазл, который был, казалось, разобран, в определенный момент складывался, и всё получалось. И, к нашей радости, люди разводили руками и говорили: «Да, молодцы, ребята». Но мы понимали, что это не мы молодцы. И, опять же, я думаю, по воле Божией были правильно сформулировали вызовы, и мы стали понятны.
Наш главный посыл: Россия может существовать только как православная страна. Люди, услышав это, пошли за нами
Наш главный посыл: Россия может существовать только как православная страна. Люди, услышав это, пошли за нами, стали вливаться в движение и принимать активное участие в наших мероприятиях и акциях. Скажу откровенно: мы не рассчитывали на такой поток людей и немного растерялись. Почувствовали на себе, что такое «болезнь роста». Но потом поняли, что делать, и стали формировать структуру, систему управления и координации. В итоге этих преобразований мы превратились из братства в движение.
Православный код
– Вы защищаете строительство новых храмов, проводите Сорочинские встречи с известными православными людьми, духовенством, оказываете помощь в обеспечении порядка во время патриарших богослужений, собираете гуманитарную помощь жителям Донбасса в рамках программы «От храма к храму! От души к душе!», сопровождаете верующих, прибывающих на поклонение православным святыням, проводите спортивные праздники и многое другое. Но какие результаты работы движения вы считаете наиболее значимыми?
– Если бы мы говорили с вами год назад, то я бы сказал, что это поддержка строительства новых храмов в Москве и формирование в православной среде активного крыла, которое готово постоять за веру и за Отечество. Сейчас же я вижу всё более широко.
У меня 9 детей, и мне не всё равно, в какой стране будут расти мои дети
У меня 9 детей, и мне не всё равно, в какой стране будут расти мои дети. Россия должна осознать себя православной державой, в которой Православие должно быть фундаментом, объединяющим многие национальности и многие конфессии. Ведь нет вражды между людьми разной веры, которые испокон веков населяли нашу страну. Именно Православие позволило сохранить это всё. Мы ведь не вырезали ни одного народа, как было в некоторых якобы христианских странах, и не позволили себе никакой культурной экспансии на территории, которые придерживались своей культуры. Мы просто предлагали. Если взять наши северные земли, то туда шли сначала не воины, а священники и миссионеры. Возьмем даже Кавказ. Он всегда был преимущественно исповедующим ислам. Да, мы с ними повоевали, однако мы воевали не за веру. Просто нам в определенный момент надоело то, что людей забирали в рабство, грабили обозы. Нужно было эти территории поставить в культурные рамки. В принципе и сейчас ничего не изменилось. Посмотрите, что сделал Владимир Владимирович в начале 2000-х в Чечне. Спросите их: им лучше было жить «под Басаевым» в то время или «под Кадыровым» сегодня?
– Есть такое исследование, которое проводится почти ежегодно, – «Индекс счастья российских городов», – и, как это ни странно, почти всегда первое место в рейтинге занимает Грозный…
– Ничего странного. Они счастливые, потому что у них ориентиры правильно расставлены. Мы же, имея православный культурный код, всё пытаемся от него отречься. Это то же самое, как у человека в вакууме отобрать противогаз и сказать: «Дыши».
Синергии нет
– Как вы в целом оцениваете уровень общественной активности православных людей?
– Он разный. Вообще у нас только начинает формироваться православное поле. До сегодняшнего дня было несколько институтов, структур, которые являлись православными, но они работали в разных плоскостях, с разной аудиторией. Причиной такой разобщенности стали события XX века, когда Церковь по объективным причинам несколько атомизировалась. Было очень мало приходов, но каждый из них для его прихожан был отдельным, закрытым миром. В результате сегодня у нас есть понятие прихода, настоятеля, духовника, но нет понятия православного мира, соборности. По крайней мере не было до последнего времени. Для каждого православного христианина интересы своего прихода и духовника выше интересов всего православного мира. Мало того, было даже какое-то соперничество: «каждый кулик свое болото хвалил». Это связано с тем, что просто не было тех вызовов, которые бы касались каждого отдельного прихода. Но сейчас появилась угроза в целом Православию как цивилизационному коду. И вот теперь мы вспомнили, что спасаться нужно «бандой», и наконец стали потихоньку объединяться вне зависимости от того, кто наш духовник и в каком мы приходе.
– Что является двигателем процесса объединения православных?
– Основной движущей силой сейчас является патриарх Кирилл. Он хорошо чувствует время. Отсюда его некоторая критика в сторону миссионеров, образовательных институтов, которые должны быть катализаторами этого процесса. Все православные организации должны объединиться. Есть такое модное слово «синергия». Так вот, сейчас православной синергии нет. А ведь только она может нас опять сделать цивилизационным проектом – хотя мы им и являемся, но пока этого не осознаем. Россия не может существовать вне Православия. Она либо просто погибнет, либо это будут какие-то разрозненные государства, республики, или же она станет исламским проектом, а может, и колонией Америки. У нас от 75 до 80% говорят, что они православные, ассоциируют себя с ними. При этом воцерковленными являются только 5%. Когда мы преодолеем порог в 20–30% воцерковленных, тогда начнется этот момент синергии, сейчас же по одиночке нас очень легко «щелкать».
Из России хотят уехать 75% иудеев, 70% протестантов и всего 5–10% православных
Еще важно понимать, что по-другому мы просто не выживем как цивилизация. Все политологические теории сегодня говорят о том, что народы могут выжить только при условии, если они осуществляют цивилизационный проект, количество людей в котором не менее 300 млн. Америка может называться отдельной цивилизацией, Китай может называться отдельной цивилизацией, даже Евросоюз может быть отдельной цивилизацией. Мы же со 145 млн. человек, даже если посчитаем Казахстан с их 14 млн. и Белоруссию с 9 млн. человек, не можем на это рассчитывать. Дай Бог, если 200 млн. наберем. Какой цивилизационный код позволил бы нам включить механизмы выживания в глобальном смысле? Только Православие. Только оно может дать нам крепкие многодетные семьи, а не на 100 браков 80 разводов. Только оно может дать нам настоящих патриотов. Был не так давно опрос среди российской молодежи разных конфессий на тему миграции. Результат примерно следующий: из России хотят уехать 75% иудеев, 70% протестантов и всего 5–10% православных. Всё объясняется просто: как можно уехать из Богом данной страны?
Спасение в смирении?
– Некоторые считают, что активно проявлять себя в общественной жизни не совсем приемлемо для верующего человека, так как зачастую во главе угла у верующих смирение…
– Ну, во-первых, нужно вспомнить историю Православия, во-вторых, историю России и, в-третьих, историю Русской Православной Церкви. Мы все знаем пресловутый спор между сторонниками позиций Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, живших в одно время. Один призывал к спасению через аскезу, а другой утверждал, что православный человек в равной степени должен быть как молитвенником, так и государственником. В этой связи можно вспомнить и извечный спор между православными патриотами и уранополитами, которые говорят, что мы все братья во всем мире. Да, мы все братья, но у нас есть родина – Россия. Дай Бог, чтобы именно такие споры были у нас.
Что же касается смирения, то отвечу вопросом на вопрос. Могло ли появиться государство, которое занимает 1/6 часть суши, если бы все жители этого государства просто смиренно молились всё это время? Есть вызовы духовные, когда каждый человек индивидуально спасает свою душу, а есть вызовы общественные, когда нападают на твое государство, на твоих близких, на твою семью.
К обидам государства, семьи, веры, близких, слабых воин Христов должен быть непримиримым
Мне понравилось в этой связи высказывание протоиерея Андрея Ткачева, озвученное им на наших Сорочинских встречах. Смысл его сводится к следующему: ударили тебя по левой щеке – подставь правую и получишь благодать; ударили при тебе слабого – сломай челюсть обидчику, и будет еще большая благодать. Человек относительно своих грехов должен быть смиренным, но относительно обиды государства, семьи, веры, близких, слабых он должен быть непримиримым воином Христовым.
– К слову о воинах. Сегодня многие стремятся воспитывать детей патриотами, чтобы они служили и Богу, и Отечеству. Но что такое патриотизм?
Патриотизм и молодежь
– Во многих городах России сегодня создаются клубы, дружины, братства и иные молодежные структуры, которые называются военно-патриотическими и православно-патриотическими. В чем их особенности и отличия друг от друга? Что бы вы, как многодетный отец, посоветовали родителям учитывать и знать при выборе такого клуба?
– Что выбрать, зависит от позиции родителей. Мне, например, военно-патриотическое название ближе, потому что военный компонент для детей имеет значение. Они приходят туда для того, чтобы научиться быть воинами. Однако, учитывая то, что мы страна, где большая часть населения считает себя православными, эти военно-патриотические клубы априори должны быть православными. В клубах обязательно должен быть батюшка, который прочитает молитву, наставит ребят, расскажет о святых воинах: Александре Невском, Дмитрии Донском, Федоре Ушакове, Георгии Победоносце, Дмитрии Солунском, о сорока севастийских мучениках. После этого дети начнут правильно воспринимать воинский подвиг. Нужно им донести, что воин – это не тот, кто идет людей убивать, а тот, кто идет защищать свою родину, свой народ, свою веру и свою семью.
Именно осознание того, что мы с Богом, делает нас счастливыми. И в ГУЛАГе, и на войне, и даже в несчастье
В воспитании молодежи очень важны также правильные ценностные ориентиры. Совсем недавно я выступал с лекцией для молодежи на форуме «Духовное единство», который проходил в Туле. Я задал ребятам два банальных вопроса: кто из вас хочет быть счастливым, и что значит «быть счастливым»? Конечно, ответы были ожидаемыми: каждый хочет быть счастливым, и понятие о счастье у всех примерно одинаковое: материальный достаток, счастливая семья, профессиональная самореализация. «А если дом сгорит, жена уйдет и работы нет? – спросил я. – Человек станет несчастным?» Но ведь любой человек стремится к счастью. Как же быть? Нужно ставить перед собой цель, которую нельзя достичь достаточно долго. Если же ставить себе легко выполнимые цели, то после того, как ты ее достигнешь, возникает опустошение, и не каждый психологически может с ним справиться. Счастье не в «мерседесах», дачах, виллах и островах. Ведь как только ты покупаешь себе, например, 50-метровую яхту, ты начинаешь думать о 100-метровой. А мы, православные люди, априори счастливые. Каждый православный человек ставит перед собой цель спасти свою душу. И он всю свою жизнь выстраивает согласно этой цели. Потому мы и в ГУЛАГе счастливые, и на войне счастливые, и даже в несчастье счастливые. Именно осознание того, что мы с Богом, делает нас счастливыми.
– Не так давно патриарх Кирилл призвал духовенство активнее использовать социальные сети в донесении слова Божия. При этом он показал пример, открыв свою официальную страницу в «Елицах», а также в светских социальных сетях. Как вы считаете, что это даст Церкви?
– То, что Святейший появился в соцсетях, несомненно, правильный ход. И то, что пошли бот-атаки, которые мы наблюдаем во «ВКонтакте», – тоже неминуемо. Однако закрыть возможность комментирования, как многие предлагают, не совсем правильно. Закрытая для комментариев страница не представляет интереса. И для Святейшего это важно тем, что он должен видеть реальную народную реакцию на публикации, связанные с его деятельностью. Поэтому, конечно, тот факт, что в «Елицах» патриаршая страница не закрыта и при этом там нет всего того негатива, который есть во «ВКонтакте», делает ее более удобной и безопасной для интернет-пользователей. А то, что к ней «прикреплены» и страницы архиереев, позволит людям в регионах быть в курсе дел и на местах, и в целом в стране. Насколько я знаю, такого функционала в других соцсетях нет. Кроме того, я вижу большие перспективы в православной соцсети именно по работе с молодежью, и я думаю, что в скором времени мы на практике оценим все эти возможности.
– Андрей, в последнее время появилась еще одна серьезная проблема. Сейчас идет соперничество Православия с язычеством за молодежь. Это уже приобрело характер некоего соревнования за то, «кто круче». Даже всем известный боксер Александр Поветкин, будучи человеком крещёным, стал адептом неоязычества. На ваш взгляд, почему это происходит, каковы угрозы увлечения неоязычеством? Как молодым людям, еще не пришедшим к Богу, вовремя распознать неоязычество и не пойти по неверному пути?
Неоязычество – это технология. Запущена она была для того, чтобы разорвать русский мир изнутри
Технология эта не новая: когда нельзя разорвать извне, нужно сделать это изнутри. А дальше всё просто: нашли определенные силы, в лице того же Поветкина, и запустили массированную информационную атаку. Им удалось найти близкий понятийный аппарат для молодежи. Причем их целевая аудитория – это футбольные фанаты, молодежь, увлекающаяся спортом, компьютерами, гаджетами и в большинстве своем не читающая книг. Развитие клипового мышления привело к тому, что определенная часть молодежи просто перестала думать. И вот для них вбрасываются понятные и простые посылы плакатного характера, типа «Мой бог меня рабом не называл».
Каждый человек ищет Бога, тем более русский человек, который имеет такой бэкграунд – 1000-летнюю историю Православия. И в то же время каждый хочет остаться самостоятельным в принятии решений. Язычество в этом плане очень удобно. Можно грешить, не стремиться избавиться от своего греха и при этом оставаться верующим человеком. Поэтому, опять же, не сможет вот этот паренек в очках, которому батюшка поручил руководить молодежным отделом, пойти в качалку и сказать: ваши боги – это просто истуканы, вырубленные в лесу плотником дядей Васей, а история христианства на Руси – это цивилизация, равной которой практически нет.
– Андрей, хотелось бы затронуть и такую важную проблему для молодежи, как создание семьи. Вы уже озвучили эти страшные данные: на 100 браков 80 разводов. Как вы пришли к созданию большой семьи? Что бы вы посоветовали молодежи?
– Еще будучи ребенком, я заявлял родителям, что когда вырасту, то у меня будет трое детей, потому что русских должно быть много. Я не ставил себе цель иметь много детей, просто жить православной жизнью по-другому нельзя. Сколько Бог послал, как говорится. Молодым людям я посоветую быть счастливыми. Есть счастье большое – быть православным человеком, а есть счастье маленькое – семейное. Залогом семейного счастья всегда были и будут дети. При этом один ребенок – это одно счастье, два ребенка – два счастья, а девять детей… Одним словом, я очень счастливый человек!
Движение «Сорок сороков». Кто они?
Либеральные СМИ именуют их «штурмовиками Патриарха» и «боевыми отрядами РПЦ», а суровый воин в шлеме с мечом на логотипе организации недвусмысленно намекает на добро с кулаками. Последователи движения «Сорок сороков» считают, что Россия – последний бастион консервативных ценностей на пути диктатуры толерантности, поддерживают многодетность и здоровый образ жизни. О том, чем на самом деле дышит движение, отношениях с мусульманами, подтексте летних митингов и венчании Собчак и Богомолова мы беседовали с Андреем Кормухиным и Владимиром Носовым, активистами движения.
Беречь и защищать
— Ребята, читаешь некоторые тексты о вас, и немного страшно становится. Вас называют экстремистами и боевиками – и это не самые худшие эпитеты. Откуда растут ноги у подобных публикаций? И что на самом деле представляет собой движение «Сорок сороков»? К каким целям двигаетесь?
Андрей Кормухин:
Андрей Кормухин
— Наше движение было создано в 2013 году. Два ваших покорных слуги – я и Владимир Носов – приняли решение создать организацию, которая защищала бы традиционные духовно-нравственные ценности в общественном пространстве. То есть ни Русская Православная Церковь, ни Патриарх не создавали «Сорок сороков», как пишут наши «партнёры». У нас светское государство, но закон не запрещает создавать общественные организации, членами которой являются православные христиане. Мы такая же правомочная организация, как и многие другие. Главная траектория движения — отстаивание прав православных верующих, носителей определённых ценностей. Которые так же имеют право защищать эти ценности, как и другие общественные группы.
Сегодня «Сорок сороков» насчитывает 45 отделений в России и четыре – за рубежом, у нас множество направлений деятельности. Кроме защиты храмов, поддерживаем многодетные семьи и пропагандируем многодетность, проводим молодежные встречи, помогаем бездомным и заключенным, устраиваем спортивные турниры, семейные фестивали и т.д.
Что до эпитетов в некоторых СМИ… Состоятельность и активность нашего движения – именно это и раздражает многих врагов Православия, желающих противопоставить Церковь и общество. Им не нравится, что теперь есть общественная сила, которая стала неким буфером между ними… Раньше любая православная тема сразу переводилась в плоскость противостояния Церкви и общества, было очень удобно атаковать Церковь, потому что она отделена от государства, защищать её было особо некому.
Движение помогает Церкви, когда возникают серьёзные конфликты, касающиеся строительства храмов, других острых вопросов, связанных, например, с абортами, пропагандой гомосексуализма и т.п. Понятно, что далеко не всем силам нравится наше существование. Особенно тем господам, которые хотят, чтобы по нашей стране маршировали гей-парады, регистрировались однополые браки, чтобы окончательно развалилась нравственность, традиция. То, что не удалось довершить в 90-е годы, они хотят довершить сейчас. А Православие им мешает.
Владимир Носов
Владимир Носов: Начиная с 2012-2013 годов во время строительства новых храмов часто происходили нападения на священников и прихожан, поджоги. Бывали случаи, когда против батюшек электрошокеры использовали, на людей, участвующих в молебне на месте стройки, собак натравливали. А кто обычно участвует в молебнах? Многодетные женщины с детьми, бабушки. И тут храмоборцы с угрозами. В такой ситуации, мне кажется, любой нормальный мужик вступится, мимо не пройдет. Вот мы объединили всех неравнодушных людей, среди которых были спортсмены, казаки, молодёжь, и защитили верующий народ. И сразу же появились профессиональные вбросы о том, что РПЦ создала себе какой-то там штурмовой отряд, который избивает москвичей, ездит по паркам. Но это ложь. Ничего подобного не происходило. Мы защищали только священников и прихожан, строящиеся храмы. И помогли отстоять их. И да, я считаю, что добро должно быть с кулаками.
Раскачают и сожгут
— Вы говорите немного странные вещи для Сибири. У нас в Красноярске храмы не жгут, хотя некоторые протестные настроения наблюдаются. Наблюдались некоторые возмущения в соцсетях против поклонного креста, установленного недавно на въезде в город, на горе. Есть недовольные выбором места для строительства нового кафедрального собора, проходили малочисленные митинги….
А.К.: Не стоит думать, что если сегодня подожгли храм в Москве, завтра подобного не случится в относительно спокойной Сибири. В Карелии не так давно был совершен поджог храма. А это тоже спокойный регион.
В.Н.: Не стоит расслабляться. На самом деле все эти относительно небольшие протестные всплески – разминка, подготовка. Сначала проводится тестирование темы – протесты в соцсетях. Потому что молодёжь, например, проводит там по пять-шесть часов в день. Потом следующий шаг – организация митинга. И так по нарастающей. Строит вспомнить екатеринбургские протесты против строительства храма в честь святой Екатерины: начиналось всё с малого, чем окончилось – видим…
— Получается, там протестующие против строительства церкви победили…
Летние протесты – цветочки
— А как нужно было разобраться с летними московскими и питерскими протестами, которые мы наблюдали в этом году, связанными с выборами в Мосгордуму и т.п.?
Наука религии не помеха
— Сегодня модно быть атеистом. Неверие в Бога порой подают как признак цивилизованности, рукопожатности. Что думаете об этом?
А. К.: Атеизм тоже своего рода религия – вера в то, что Бога нет. Среди храмоборцев много атеистов, а также либералов, сектантов, сатанистов, людей нетрадиционной ориентации. И часто мы взываем к разуму обычных людей, которых вовлекают в протесты против строительства храмов, обращаем их внимание на то, в какой они компании. Повторюсь, организация борьбы против Церкви – целая технология, типа той, что применялась на украинском майдане. Подобные антицерковные протесты – тревожный знак. На примере Европы мы видим, к чему приводит отхождение от Спасителя, да и наша страна имеет свой печальный опыт отвержения Бога, о котором сегодня как-то подзабыли. Мы помним, что было с Россией, и уверены, что должны хранить веру отцов, веру Православную, возвращаться к традициям, консерватизму, многодетности. Если не выберем Православие по-настоящему, страна просто вымрет.
В.Н.: Атеизм сегодня действительно подаётся как признак продвинутого человека. Но на самом деле люди неповерхностные, ищущие глубины, понимают, пусть и со временем, что неверие в Бога – это путь в никуда. Атеисты часто обвиняют верующих в скудоумии, ссылаются на науку. Но тут стоит вспомнить, что многие блестящие учёные прошлого и современности – биологи, химики, физики, математики – были христианами. Это о многом говорит.
Анафема или монастырь
— А что скажете о недавнем венчании Собчак и Богомолова, повергшем в шок многих верующих?
А.К.: Знаете, я христианин с опытом, что называется, много общался с духовными людьми, проповедниками, старцами. Те священники, которых я люблю, уважаю, к которым прислушиваюсь, не стали бы венчать эту пару. Обязательно дали бы какой-то испытательный срок – и послушание во искупление богохульных поступков, которые совершали эти господа. А вот если бы мы жили в дореволюционной России, ребята заслужили бы анафему. И чтобы ее снять, им надо было бы сильно постараться.
Но даже в нашем «свободном» обществе есть некие правила, и Православие должно оставаться Православием. Если раскаяние этой пары не актерская игра, а одномоментное искреннее просветление, нужно потрудиться, чтобы осознать свои промахи, подумать, помолиться. Нужна как минимум епитимья, чтобы был проявлен истинный помысел. Им не помешало бы пожить месяц в монастыре, помолиться… И будет видно, на самом ли деле люди раскаиваются, хотят быть в Церкви и пройти через таинство Венчания. И уже после ходатайства игуменьи или настоятеля – венчать. И лучше не публично и уж точно без катафалков и карет. Но увы, чиновничий аппарат Церкви проявил себя либерально, поверхностно и недальновидно. К слову – если вспомнить о венчании знаменитого композитора Рахманинова, у которого были сложные отношения с Церковью. Пару венчали в закрытом казарменном храме, где никто не присутствовал – чтобы не искушать народ. И на всё это Рахманинов согласился, так как у него была цель – сочетаться со своей избранницей именно церковным браком.
Традиционным – договариваться
— В России живут представители разных религиозных конфессий, например, большое количество мусульман. В отличие от православных, они крепче держаться своей веры. Как вы относитесь к верующим других конфессий?
А. К.: Мы общаемся с мусульманами. Они, по большей части, понимают, что русский народ — это православный народ. И для многих из них дико, что люди в России, которая на протяжении многих веков была православной, выступают против храмов, за нетрадиционную ориентацию. Многие мусульмане заинтересованы в том, чтобы русские вернулись к своим традиционным духовным ценностям. Потому что мы все граждане одной великой страны. И мы должны опять стать народом молодым, а не вымирающим, как сегодня. От этого мы все выиграем.
Выражение же «Россия – многоконфессиональная страна» часто используется как такой технологический жупел против Православия. И порой он даёт свои плоды. Хорошо, что президент недавно во всеуслышание заявил, что русский народ — государствообразующий народ, и духовно-нравственные ценности – то есть православные – являются для нас основополагающими. И мы на протяжении девяти веков жили в абсолютном мире со многими этносами и нашими традиционными религиями. И сохранили их культуру, в отличие от тех стран, где кричат, что Россия должна стать толерантной.
А те, кто очень бы хотел видеть нашу страну на коленях, не способной защитить территорию и богатства (вожделенные для «партнёров»), делают как раз всё, чтобы нас с мусульманами, например, поссорить. Хотя стоит напомнить Западу, упрекающему Россию в нетолерантности, о некоторых моментах истории, таких как судьба индейцев в США, чудовищные религиозные войны, инквизицию, экспорт цветных революций.
А с мусульманами мы всегда договоримся. Мы на протяжении веков жили рядом, и не было у нас религиозных войн. Если и случались конфликты, то они к религии отношения не имели.
В.Н.: Определённые силы пытаются столкнуть лбами представителей разных религий. Но мы видим обратную ситуацию. Был случай в Москве, когда священника вдарили электрошокером. К нему подошла группа чеченцев, которые стали свидетелями многодневного конфликта храмоборцев и защитников строительства церкви. Чеченцы с огромнейшим удивлением спросили: батюшка, мы правильно понимаем, что вот эти русские люди выступают против храма? Он ответил, что, к сожалению, это так. На что чеченцы произнесли: «Они что, сумасшедшие?». Для них была совершенно непонятна ситуация, как могут русские люди, которые традиционно ассоциируются с Православной Церковью, с православной культурой, так вести себя. А для мусульман русские — люди Писания. Они к нам относятся с уважением.
«Попытки поссорить нас и устроить межрелигиозную рознь – несостоятельны»
И второй случай, когда в известном противостоянии в Москве в парке «Торфянка» в 2015-2016 годах тоже пытались православных людей, вышедших на защиту строящегося храма, столкнуть лбами с мусульманами, мусульмане с соседней стройки пожертвовали песок для фундамента будущего храма. Вот это громче всех остальных доводов звучит. Попытка поссорить нас и устроить межрелигиозную рознь – несостоятельна.
— Вы не против строительства мечетей, синагог?
А.К.: Мы за то, чтобы договариваться об этом на берегу. Если есть межконфессиональный диалог, всегда можно договориться. Согласитесь, если я приеду на территорию, где преимущественно люди исповедуют ислам, и вдруг, ни с того ни с сего, скажу, что завтра буду строить здесь храм, это вызовет раздражение населения. Иногда оппозиционеры используют эти факторы, делают вбросы на эти темы и создают определённое напряжение в обществе. И еще надо понимать, что бывает ислам, а бывают экстремистские течения, под ислам маскирующиеся. И есть различные фонды, которые могут специально эту межконфессиональную тему раскачивать, чтобы устроить бучу. Эти моменты очень тонкие. Поэтому и должен быть, повторюсь, постоянный диалог между авторитетными представителями традиционных конфессий.
— Но в той же Чечне строят православные храмы…
— Это другое. Там веками сложились отношения, веками живут бок о бок представители разных конфессий, они меж собой общаются, договариваются. И это не вызывает отторжения. А вот если приехать в далёкое горное селение, где никогда не было православных, меня первый раз увидят, и если я там соберусь строить храм, это вызовет раздражение. Я должен туда приехать, там пожить, с людьми подружиться. Они должны посмотреть на меня, понять, принять. На это нужно время. И только потом я смогу сказать, что мне храм необходим, потому что мне необходимо реализовывать свои духовные потребности. И соответственно, они вряд ли будут возражать. Как и русские никогда, в большинстве своём, не возражали против строительства мечетей в той же Москве.
«Многие жители Москвы и Центральной России не чувствуют глубины нашей страны, того личного, что сделало нас великой державой»
Не только таблица Менделеева
— У нас в Сибири больше терпимых людей, чем в столицах. А у вас какие впечатления от посещения Красноярска и Енисейска, от сибиряков?
А.К.: Что греха таить, для жителей Центральной России Сибирь – это областные центры. И мои поездки в Сибирь – это Красноярск, Новосибирск, Омск, Иркутск, Барнаул. А вот в этот раз мы посетили чудесный город Енисейск, и мое понятие о Сибири очень расширилось. Я понял, что Сибирь гораздо глубже, чем областные города, впечатлений море. Многие жители Москвы и Центральной России не чувствуют глубины нашей страны, того личного, что сделало нас великой державой. И это печально. Из-за навязанной идеологии потребления, когда материальная целесообразность превалирует над духовным, когда человек ищет самореализации в повышении зарплаты, он не стремится познать Россию, понять, кто он, откуда, в чем наше величие. И все познания такого человека о Сибири связаны с нефтяными вышками, газом и таблицей Менделеева в сибирских недрах. Когда Ломоносов сказал знаменитую фразу о том, что могущество России будет прирастать Сибирью, её стали трактовать чисто материально, забыли о духовной составляющей. Но Россия должна прирастать Сибирью в том числе и через духовно-нравственные ориентиры, в том числе и количественно!
И та же самая реформа Столыпина когда-то доказала, что народ вольный, которому дают возможность развиваться на таких просторах, как Сибирь, начинает действительно умножаться.
В 1911 году начались реформы Столыпина, люди пошли из Центральной России, где ещё существовал менталитет крепостного права, в Сибирь и на Дальний Восток. И случился прирост населения в 3,5 миллиона человек!
Может ли современная Россия мечтать о таком приросте населения? Будучи в Енисейске, который называли когда-то сибирским Иерусалимом, я вдруг осознал, откуда это пришло. На город с населением 19 тысяч человек – десять храмов, два монастыря. Когда подъезжаешь к Енисейску, чувствуешь дыхание той эпохи, той поры. Там чудесным образом не уничтожен этот дух, не сломана история. Конечно, со временем Енисейск изменился, но в нём многое сохранилось. Как отец девятерых детей, могу сказать, что в таком месте очень хорошо растить ребятишек. Потому что для них есть простор, выход. Тут сохранилась та самая коренная Россия, которая рожала детей, развивалась традиционно и канонически и была, между прочим, первым экспортёром сельхозпродукции. Сегодня мы часто слышим про развитие территорий, индустриализацию, технологии, а на деле – население страны не растёт особо. Ничего не получается именно потому, что всё пошло в материальную составляющую, в бездуховность. Нас раздражают кресты, храмы, но многие их нас удивляются, почему мы так худо живем, не радует нас ничего…
— И где эту радость взять?
В.Н.: Да нет тут никакого секрета. На самом деле Православие – это религия добра, радости. Нам апостолы завещали: всегда радуйтесь! Даже в трудные дни. И если мы будем эту радость испытывать и делиться ею, меньше будет и митингов против строительства храмов. Потому что эта радость реальная и неподдельная.